Хрущёв и архитекторы

Некое хронологическое событие, произошедшее 31 июля 1957 года, даёт нам повод поговорить об архитектуре, её задачах, целях и намерениях. В этот день было принято постановление «О развитии жилищного строительства в СССР», напоминающее нам о Дне Рождения «хрущёвки». Рассказ выходит обстоятельным, потому как в иллюстрациях и историях охватывает период с 1918 по 70-е годы.

«Ладья воздушная и мачта-недотрога,
Служа линейкою преемникам Петра,
Он учит: красота — не прихоть полубога,
А хищный глазомер простого столяра.»
«Адмиралтейство». Осип Мандельштам.

Тенденции в архитектуре СССР до 1939 года

С первых месяцев существования молодая российская республика решила сознательно заявить о себе в осязаемом пространстве.

Ленинский план монументальной пропаганды (1918 — 1924)

Уже в апреле 1918 года Ленин выдвинул программу развития монументального искусства и его мобилизации в качестве важнейшего агитационного средства революции и коммунистической идеологии.

По воспоминаниям Луначарского, идея монументальной пропаганды восходит к утопическому сочинению Кампанеллы «Город Солнца». Одной из заинтересовавших Ленина идей Кампанеллы было украшение городских стен фресками, «которые служат для молодежи наглядным уроком по естествознанию, истории, возбуждают гражданское чувство — словом, участвуют в деле образования, воспитания новых поколений».

Нужно отдать должное Ильичу, в том, что он не настаивал с «бухты-барахты» строить долговременные объекты, либо создавать ещё более краткосрочные, в суровом климате, фрески. Монументальная агитация должна была действовать в настоящем временном интервале. 12 апреля 1918 года, Ленин, Луначарский и Сталин подписали декрет СНК «О памятниках Республики»

В нём тезисно отражались задачи:

• определить список и снять памятники, не представляющие исторической и художественной ценности, воздвигнутые «в честь царей и их слуг»;
• организовать конкурс на проекты памятников, «долженствующих ознаменовать великие дни Российской социалистической революции» и установить первые модели памятников «на суд масс»;
• произвести замену надписей, эмблем, названий улиц, гербов и т.п. новыми, отражающими «идеи и чувства революционной трудовой России»;
• провести декорирование Москвы к празднованию Первого мая.

Несмотря на трудности в воплощении декрета, СНК продолжал работать над его детализацией.

В начале августа в «Известиях» появился список из 66 лиц за подписью Ленина, коим должно установить памятники. Заметим, после апреля в объектах нет никакой абстракции — конкретные деятели науки, культуры и революции.

О судьбе же одного абстрактного памятника выскажемся подробней.

«Статуя Свободы»

Напротив здания Моссовета стоял конный монумент герою русско-турецкой войны 1877—1878 годов Михаилу Скобелеву. Видимо, личность «белого генерала» не устраивала обитателей Моссовета, а может исторический флёр героя коробил латентных педерастов^[, коими всегда были богаты бюрократические кабинеты (Скобелев был большим любителем женщин), но, так или иначе, памятник был снесён.

На его постаменте поэтапно появились обелиск, а через полтора года крылатая женщина во фригийском колпаке, олицетворявшая свободу. Молодая женщина вскидывала одну руку, а в другой держала шар, который жители Москвы вскоре прозвали «арбузом».

В 1922 году в композицию были вмонтированы бронзовые щиты с текстом первой советской конституции. Соответственно, поменялось и название объекта.

После принятия Конституции 1936 года обветшавший памятник не торопились восстанавливать. В ночь с 20 на 21 апреля 1941 года монумент ленинской конституции был взорван.

В 1947 году, к 800-летнему юбилею столицы, на месте разрушенного монумента был заложен памятник основателю Москвы Юрию Долгорукому. Торжественное открытие конной статуи первому московскому князю состоялось в 1954 году.

В 1962 году по инициативе Первого секретаря ЦК КПСС Никиты Хрущёва было выпущено постановление «О воссоздании к 7 ноября 1964 года монумента Свободы на Советской площади». Для восстановления памятника предварительно планировалось демонтировать конную статую Долгорукому, однако, к назначенному сроку памятник заменён не был. После отставки Хрущёва проекты воссоздания монумента разрабатывались вплоть до 1980-х годов, но не были реализованы.

Данная история по нашему мнению матрично показывает обстоятельства по которым развивалась архитектура в СССР.

План же монументальной пропаганды в широком масштабе обеспечил скульпторов государственными заказами на городские монументы и тем самым явился прямым стимулом для самобытного развития советской скульптурной школы. Большинство работ были выполнены из недолговечных материалов и до настоящего времени не сохранились.

Египтизирующий стиль

Эпоха требовала от ваятелей и зодчих новых форм самовыражения, но на них ещё нужно было выйти. Поэтому некоторое время мастера работали в стиле «кто на что учился». До 70-х годов ещё будет жить и творить старая школа, но чем дальше, тем более штучными становились проекты в стилистике неоклассицизма и ретроспективизма.

Стиль же, названный «египтизирующим», был очень декоративен и популярен в мировой культуре. Поэтому следы его в постреволюционной России так же заметны.

Это, собственно упомянутый «обелиск Свободы», павильон станции метро «Кропоткинская», порталы некоторых государственных зданий, проекты и сам мавзолей Ленина.

Конструктивизм и авангард (1924 —1938)

Революция, построение нового государства и общества, «нового быта», восстановление страны после Гражданской войны, борьба с нехваткой жилья, неграмотностью, электрификация и индустриализация поставили перед архитекторами новые задачи.

Значительная часть построек этого периода представляет собой совершенно новые функциональные типы зданий: дома культуры, дома-коммуны, фабрики-кухни, бани, крытые рынки, универмаги, планетарии — и новый подход к городскому планированию и застройке (жилмассивы).

Язык, использованный архитекторами этого периода, весьма разнообразен и разнороден: от полного отрицания накопленного архитектурой опыта до его бережного сохранения для включения в окружающую застройку — но важность функционального назначения здания при его визуализации всегда сохранялась.

Эта черта вернулась в архитектуру после двадцатилетнего перерыва на сталинский неоклассицизм 1940—1950-х годов, чтобы оставить значительный след, прежде всего, в застройке «спальных» районов в 1960—1980-х годах.

Наибольшее количество сооружений данной эпохи было возведено в обеих столицах.

К курьёзу можно отнести тот факт, что памятники архитектуры в Москве называют конструктивизмом, а в Северной Столице — авангардом.

Наверно это была самая радостная пора в советском проекте. Ведь не только архитектура, но и другие искусства, литература в частности, оставили нам много любимых произведений, которые уже во всю советскую эпоху были непревзойденными по искрящемуся энтузиазму самих авторов и их героев.

Повеселим читателей,если признаемся, что первым пришедшим на ум произведением эпохи конструктивизма для нас стал «Старик Хоттабыч» Лазаря Лагина.

В этой статье мы ещё вернёмся к подробному рассказу об одном представителе русского Конструктивизма..

Был ли в стране опыт работы с иностранными суперподрядами в архитектуре?

Первый пятилетний план развития народного хозяйства СССР был принят в 1928 году на пятилетний период 1928-1932 годов. По итогу его выполнения, СССР из аграрной страны превратился в индустриальную страну.

Для подготовки и свершения плана были приглашены «армии» иностранных специалистов. Всем им были открыты максимальные возможности и горизонты, но, далеко не каждому удалось увековечить свой талант в Советской России.

Баухаус и Эрнст Май

В 1919 году в Германии сложилась Высшая школа строительства и художественного конструирования (Баухаус). Это было революционное движение творческой интеллигенции возникшее в рамках учебного заведения.

Школа отрицала орнаментику и избыточность украшений предыдущих эпох и ратовала за «функционализм», то есть за понимание, что утилитарно, удобно, то и красиво. Отмечалось, что лучшие создания функционализма красивы потому, что дизайнеры, активно участвовавшие в проекте, обладают вкусом и художественным чутьём.

Вначале новые здания казались невыносимыми в своей наготе, но со временем, общество научилось ценить ясные очертания и компактные формы нового стиля.

В выпущенном школой «Манифесте» 1919 года архитектура была названа ведущим направлением в дизайне, провозглашались принципы равенства между прикладными и изящными искусствами, декларировались идеи повышения качества промышленной продукции. Основатели движения видели целью удовлетворение массовых потребностей и стремились сделать промышленные товары красивыми, доступными по цене и максимально удобными.

Также под влиянием Баухауса сформировалась идея Нового ви́дения в фотографии, архитектуре, изобразительном искусстве и дизайне.

Совершенно естественно, что новые времена в жизни общества несут в себе новые формы и люди творческие есть первые, кто это осязает.

Потому и предыдущая главка «Конструктивизм и авангард» должна стать читателю понятной. Теперь становится ясно, что общеевропейские революционные тенденции в искусстве придали силу и смелость  русским архитекторам.

С самого начала возникновения Баухауса движение испытывало критику со стороны нарождающегося фашизма, поэтому в 1931 году бывший директор школы Ханнес Мейер в сопровождении 7 учеников переехал в Москву.

Будучи теоретиками, участники проекта не могли претендовать на роль непосредственных воплотителей идей новых строек, поэтому они были вписаны в группу Эрнста Мая, с которым институт участвовал в проекте строительства рабочих посёлков вокруг Франкфурта-на-Майне.

В 1929 году Май организовал во Франкфурте международный конгресс архитекторов. На этот съезд приехала и советская делегация. Советских гостей очень заинтересовали широкомасштабные планы градостроителя. СССР как раз нужен был человек, способный организовать строительство громадных жилых комплексов в городах с быстро развивающейся промышленностью. Маю предложили выгодный контракт на семь лет и пригласили в Москву. Тот принял предложение, не задумываясь. Он был уверен, что такой крупный проект — мечта каждого архитектора.

Дискуссия о соцгородах

При планировании первой пятилетки в общественности развернулась широкая дискуссия о социалистических городах и о том, какими они должны стать. Вплоть до 1931 года велась безуспешная полемика между сложившимися стихийно идейными фронтами «урбанистов» и «дезурбанистов». Много спорили о воплощении футуристических социальных проектов. Продавливалась, в том числе, позиция по сносу всей досоветской застройки. Сходились на том, что в Москве следует оставить только Кремль. Видимо, сектанты от архитектуры черпали мотивацию в словах «Интернационала»:

«Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем…»

Приглашённые архитекторы потирали руки, «а затем..» — было их делом. Снести Москву силами русских «геростратов» и нарисовать им свой план Столицы, являлось мечтой для любого иноземца.

Ниже приводим тезисы Кагановича из советской печати:

«На июньском пленуме ЦК ВКП(б) 1931 г. в докладе товарища Кагановича «За социалистическую реконструкцию Москвы и городов СССР» были даны точные формулировки и определения понятию «социалистический город», раскрыты сущность проблемы города в эпоху социалистического строительства и конкретизированы задачи, стоящие как в области реконструкции и строительства городов СССР, так и в части связанных с этим вопросов реконструкции бытового обслуживания. Указывая на частое употребление термина «социалистический город» без правильного понимания этого понятия или с вкладыванием в него своеобразного содержания, Каганович подчеркивал, что города СССР уже являются «социалистическими городами», потому всякая иная трактовка характера наших городов является ошибочной. Города Советского Союза стали социалистическими с момента Октябрьской революции, передавшей средства производства в общественную собственность. Именно с этой стороны, со стороны производственных отношений, только и должно определяться понятие «социалистического города». Отсюда задачи, стоящие перед СССР являются задачами «такого переустройства города, которое соответствовало бы новым условиям и потребностям быта, новым требованиям периода социализма, требованиям культурно и политически выросших рабочих и трудящихся масс». Вопрос социалистической реконструкции быта нельзя сводить к вопросу о кухне и столовой. Основной задачей в предстоящем периоде является развёртывание жилищного строительства. Дома должны строиться с квартирами в 2-3-4 комнаты с кухней и удобствами как наиболее приемлемые в настоящее время. Должны быть учтены все новые потребности и организованы общественные детские ясли и площадки, столовые, прачечные, обслуживающие жилые дома. Однако, ни о каком искусственном насаждении бытовых коммун, принудительной ликвидации кухонь, и подобным попыткам вредного и ненужного забегания вперед — не может быть и речи. Проблема развития городов в СССР в первую очередь является вопросом социалистического размещения производительных сил, основывающегося на планомерном их развитии и равномерном распределении их по стране, тем самым кладущего предел той стихийности в росте городов, которая наблюдается в капиталистических условиях. Это значит, что условия СССР предопределяют и другой характер роста городов, позволяющий избежать в наших крупных городах противоестественного скопления гигантских человеческих масс. Попытки распространить лозунг «догнать и перегнать капиталистические страны» в отношении размера городов и количества населения в них не могут иметь места в условиях СССР, где задача решается не только в направлении использования передовой техники благоустройства заграничных городов, но на путях их социалистического развития. В равной степени задача уничтожения противоположности города и деревни не может разрешиться методами уничтожения или немедленного разукрупнения городов, как это предлагалось во время дискуссии. Проблема ликвидации этой противоположности будет достигнута не на основе ликвидации городов, а на основе их видоизменения и социалистической переделки деревни и подъема её до уровня передовой городской культуры благодаря индустриализации и коллективизации сельского хозяйства, созданию МТС, превращающих целый ряд бывших сел в новые соцгорода. «Учитывая, что дальнейшее развитие промышленного строительства страны должно идти по линии создания новых промышленных очагов в крестьянских районах, пленум ЦК считает нецелесообразным нагромождение большого количества предприятий в ныне сложившихся крупных городских центрах и предлагает в дальнейшем не строить в этих городах новых промышленных предприятий, в первую очередь не строить их в Москве и Ленинграде, начиная с 1932 г.» [ 1 ].

В связи с окончанием дискуссии, «группе Мая» была придана мобильность (предоставлен железнодорожный вагон), который отправился на Урал, с целью проектирования на месте группой соцгорода Магнитогорска.

За время работы в СССР группа разработала генеральные планы застройки почти двух десятков советских городов, в том числе Кемерово, Нижнего Тагила, Новокузнецка, Орска, Харькова.

Альберт Кан и принципы фордизма в действии

В отличии от Эрнста Мая, только что заявившего о себе, Альберт Кан был человеком состоявшимся. За плечами было 30 лет успешной работы в отрасли промышленной и гражданской архитектуры и имя — «архитектор Детройта».

В его русифицированной биографии много противоположных мнений. Так одни называют Кана «архитектором Форда», другие утверждают, что Форду он не строил. Важно другое, Кан взял на вооружение принципы производственной философии Форда, названные фордизмом. С этим течением можно ассоциировать следующие осо­бенности:

• использование негибких технологий, таких как конвейер;
• принятие стандартизованного шаблона трудовых операций (тейлоризм);
• увеличение производительности благодаря экономии на масштабе, а также сокращении использования квалифицированной рабочей силы в связи с авто­матизацией, интенсификацией и гомогенизацией труда;
• увеличение рынка однородной продукции массового промышленного про­изводства и, вследствие этого, гомогенизация (уменьшение степени неоднородности) потребительских моделей потребления;
• массовые образовательные учреждения, подготавливающие массовую ра­бочую силу для промышленных отраслей.

В статье мы постараемся проследить, как эти принципы, отлично работающие в промышленном производстве, перешагнули в другие сферы, в частности, в гражданское и жилищное социалистическое строительство.

«Альберт Кан приехал в Москву в 1928 году с 25-ю инженерами, и в течение двух лет подготовил более 4000 специалистов» — пишет Википедия. Кто, как и когда на самом деле готовил специалистов и приезжал ли Альберт Кан в Москву — расскажем позже. А вот дальше — правда.

Проект Сталинградского тракторного завода, который с самого начала рассматривался как танковый, выполняется «Альберт Кан Инкорпорейтед» в рекордно короткие сроки – строительные конструкции изготавливаются в США, перевозятся в СССР и монтируются в течение шести месяцев. Как следствие, следующим заказом становится проект гигантского Челябинского тракторно-танкового завода. А в феврале 1930 годаСтройобъединение ВСНХ СССР заключает новый договор, согласно которому фирма Кана становится главным проектировщиком и консультантом советского правительства по промышленному строительству. Согласно договору, в мае 1930 года в Москву приезжает группа примерно из сорока сотрудников и американский образец организации проектирования принимается за основу формирования общегосударственной системы проектного дела в СССР.

До окончания контракта в 1932 году команда спроектировала и организовала строительство 521 объекта.

Это были:

• тракторные (то есть танковые) заводы в Сталинграде, Челябинске, Харькове;
• автомобильные заводы в Москве и Нижнем Новгороде;
• кузнечные цеха в Челябинске, Днепропетровске, Харькове, Коломне, Люберцах, Магнитогорске, Нижнем Тагиле, Сталинграде;
• станкостроительные заводы в Калуге, Новосибирске, Верхней Салде;
• прокатный стан в Москве;
• литейные заводы в Челябинске, Днепропетровске, Харькове, Коломне, Люберцах, Магнитогорске, Сормово, Сталинграде;
• механические цеха в Челябинске, Люберцах, Подольске, Сталинграде, Свердловске; сталелитейные цеха и прокатные станы в Каменском, Коломне, Кузнецке, Магнитогорске, Нижнем Тагиле, Верхнем Тагиле, Сормово;
• подшипниковый завод в Москве, Волховский алюминиевый завод;
• Уральская асбестовая фабрика.

В 1932 году проектировщики вернулась в Америку.

В СССР в период 1920 — 1930-х годов не существовало единых, предпочтительных стандартов на строительные параметры промышленных зданий. Отсутствовала модульная координация отдельных частей зданий. Шаг несущего каркаса выбирался каждый раз по-новому, исходя из несущей способности металлических или бетонных конструкций. Он был и 4,5 м., и 5,0 м, и 5,2 м., 5,5 м. Проектные решения принимались ситуативно и бессистемно.

Альберт Кан предложил диаметрально противоположный подход — он пошел не от технологии к архитектурной форме, а от универсального пространства — к размещению технологии. Он придумал способ быстрого создания из стандартных деталей универсального строительного объёма, в который затем мог вписываться, практически без проблем, любой производственный процесс. 

Особенность его подхода заключалась в создании внутрицехового пространства за  счёт крупноразмерной стандартной сетки пролётов на железобетонных или металлических колоннах, шагом 12х12 или 15х15 метров и подобным, кратным трём метрам. Типовым здесь было всё — окна, фонари, двери, ворота, перемычки, водостоки, душевые кабины, подкрановые фермы, балки, колонны и прочее. Они не чертились, не рассчитывались и не изготавливались применительно к каждому проекту, а выпускались промышленным способом по определённым типовым размерам. Наличие сортамента готовых элементов отменяло потребность в подробных рабочих чертежах. Элементы лишь подбирались по каталогам и складывались воедино — таким образом «конструировались» проекты конкретных цехов, а из них, опять же, по стандартным схемам, «компановался» затем и весь завод. Это давало большой выигрыш времени. Фасады выполнялись условно — на них изображался не внешний вид, который был не очень-то и важен, а способ «раскладки» по наружной стене её типовых элементов — оконных блоков, перемычек, дверных полотен, ворот и т.п. «Компоновочные», сборочные, монтажные чертежи быстро выполнялись в карандаше и размножались на светокопировальных машинах. Чертежи готовились и утверждались одновременно с рытьём котлована, строительные конструкции заказывались по телефону и доставлялись прямо к началу строительства. Американцы экономили не на расходе стали и бетона, а на снижении трудоёмкости всех видов работ и ускорении монтажа.

Было ли всё это персональным изобретением Альберта Кана или он лишь обобщил существовавший до него опыт, приведя его к единым принципам — не важно. Важно то, что в СССР в тот период ничего подобного не было.

Анатолий Фисенко — парень, перенявший принципы фордизма

Потомственный кубанский казак Толя Фисенко родился 19 июля 1902  г. в Москве в семье офицера-преподавателя 3-го Кадетского Корпуса. Из Кадетского Корпуса, в котором Толя потом учился, он вынес свободное владение несколькими иностранными языками, опыт самодисциплины, способность сосредотачивать усилия на достижении конкретной цели и, очень пригодившееся впоследствии, умение командовать подчинёнными. После революции, он учится в Московской Артиллерийской школе им. Красина, а, затем, в 1919 году, поступает в Московское Высшее Техническое Училище на фабрично-заводское отделение Инженерно-строительного факультета, прежде всего потому, что туда принимают без ценза происхождения.

Он учится у Кузнецова — известного инженера-строителя, конструктора, архитектора, построившего в Москве немало выдающихся объектов и, в том числе, здание Московского архитектурного института — одно из первых железобетонных сооружений. Здесь же преподают братья Веснины, Алексей Щусев, с которыми у Анатолия завязываются личные отношения, сохраняющиеся затем долгие годы.

После защиты дипломного проекта в мае 1925 года, начал работать ассистентом одновременно на двух кафедрах МВТУ — «Архитектурных конструкций» (проф. Кузнецов) и «Архитектурного проектирования промышленных сооружений» (проф. В. А. Веснин); с этого момента началась непрерывная преподавательская деятельность Фисенко. Входил в творческое объединение архитекторов-конструктивистов ОСА.

Начиная с 1925 года, параллельно с непрекращающейся педагогической деятельностью, Анатолий Степанович продолжает вести практическое проектирование объектов ЦАГИ,  проектирует (в коллективе) Всесоюзный электротехнический институт (ВЭИ), вошедший практически в каждую книгу, посвященную архитектуре 1920-х годов Анатолий Степанович возводит в ВЭИ ряд зданий, в частности, Лабораторию высокого напряжения и высоковольтных испытаний. Эти сооружения, выдержанные в конструктивистском стиле, сохранились до сих пор.

https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/transcoded/7/7a/VEI_building_1930.ogv/VEI_building_1930.ogv.360p.vp9.webm

В конце 1927 года и практически весь 1928 год  Фисенко работает в проектном бюро Всероссийского текстильного синдиката над разработкой зданий текстильных комбинатов.

Советский авангард в основном был сформирован молодыми людьми, воспламенёнными социалистическими идеями, идеологически провозглашаемыми советской властью. Они были, буквально, захлёстнуты валом проектных работ, потому что страна, несмотря на полную нищету, вела широкое строительство — воплощались дореволюционные строительные программы, перелицованные под задачи советской власти (ГОЭЛРО, транспортное строительство и другие), восстанавливались промышленные предприятия, реализовались новые проекты, прорабатывались поисковые идеи, осуществлялся авторский надзор. И хотя Анатолий Степанович формально не входит в творческие группировки, его проекты, «инженерно чистые» и лаконичные, привлекают внимание лидеров конструктивизма и публикуются на страницах их печатного органа — журнала «Современная архитектура».

В год окончания Анатолием МВТУ, в Советском Союзе происходит событие, которое, как потом покажет время, станет эпохальным — в декабре 1925 года XIV съезд ВКП(б) принимает решение о превращении страны в индустриально развитую державу. Эта установка выдвигает задачу формирования государственных строительных и проектных контор, призванных развернуть широкомасштабные работы по возведению новых промышленных предприятий и поселений при них. Но только через четыре года (в 1929 году) у власти дойдут руки до практического решения части этой гигантской задачи — создания общегосударственной системы проектного дела. Старт этой работе дало постановление от 1 июня 1928 года «О мерах по упорядочению капитального строительства промышленности и электростроительства». Постановление содержит раздел «Использование заграничного опыта и достижений иностранной техники», который предоставляет ВСНХ возможность «привлекать иностранных специалистов для работы в государственной промышленности, в частности, по проектированию».

В начале 1930-ых годов, Анатолий, скорее всего, не без участия Виктора Александровича Веснина — «маршала» советского промстроя и близкого соратника, приходит работать в Госпроектстрой. Через четыре месяца Фисенко назначается на должность заместителя заведующего архитектурным отделом и непосредственно, самым прямым и тесным образом, начинает сотрудничать с американскими архитекторами. Ему приходится заниматься не столько, собственно, архитектурным проектированием, сколько решать сложнейший комплекс конструктивных и технологических задач. За полгода, он становится «узким  специалистом широкого профиля» — универсалом, способным в уме сопоставлять все взаимные требования и ограничения, которые выдвигаются со стороны смежных дисциплин и принимать единственно верные решения, которые невозможно получить в отрыве от других вопросов. В результате, в октябре 1930 года он назначается заведующим управлением по технической части, а через год, 5 октября 1931 года — главным архитектором Госпроектстроя — содержательным руководителем головной проектной организации ведущих отраслей военно-промышленного комплекса (машиностроительной и металлургической).

С Госпроектстроем связаны надежды руководства ВСНХ на выполнение планов первых пятилеток. На эту головную государственную проектную контору, помимо огромных объёмов выпуска проектной документации, возложены функции «учебно-производственного предприятия» — «кузницы кадров». На 29-летнего молодого человека, фактически, персонально возлагается задача обобщения опыта поточного промышленного проектирования, передачи его как можно большему количеству советских архитекторов.

Через Анатолия Степановича проходят всё новые и новые специалисты, которые командируются в Госпроектстрой и прямо со студенческой скамьи, и из других проектных организаций. По мере обучения они переводятся в иные проектные институты, подведомственные ВСНХ и там реализуют принципы самой передовой организации  проектного процесса, формируют систему массового проектного дела.

Кстати, сам же Альберт Кан, скорее всего, не был посвящён, в «педагогическую» сверхзадачу, негласно возложенную на его фирму.

• Нет достоверной информации о том, что сам Альберт Кан находился или даже приезжал в СССР. Достоверно известно, что с 1930 года делегацию проектировщиков возглавлял его брат — Мориц Кан. Поэтому всю дальнейшую информацию следует воспринимать через этот фильтр, как уточнение.

Он, Альберт, был обескуражен постоянной «текучкой» кадров в Госпроектстрое — заменой, немного поработавших и чуть поднабравших опыт, одних советских сотрудников на других — неопытных и неквалифицированных; постоянным привлечением к работе студентов, пусть и способных, но мало что умеющих. Как писал он в своем письме председателю Союзстроя Комарову:

«Из 300 работников очень немногие являются опытными, большинство имеет небольшой стаж, а многие являются просто учениками. Если бы, какая-либо деловая организация в Соединенных Штатах или в какой-либо другой стране имела такой состав работников, то не прошло бы и нескольких месяцев, как эта организация потерпела бы банкротство».

Он не предполагал, что всё это делается специально. Для того, чтобы, как можно большее количество специалистов смогло пройти обучение поточно-конвейерному способу проектирования. Но Анатолий Степанович, руководивший этой кадровой программой, прекрасно понимал потребность народного хозяйства страны в кадрах проектировщиков. Фисенко не участвовал во всесоюзной дискуссии о рациональной организации коллективной проектной деятельности, развернувшейся в 1930 г. на страницах профессиональной печати. Он эту организацию создавал практически.

История советской промышленной архитектуры почти никогда не упоминала вместе имён Анатолия Фисенко и Альберта Кана. Несмотря на то, что технология ускоренного проектирования Альберта Кана, переработанная под руководством Анатолия Фисенко в метод поточно-конвейерного проектирования Госпроектстроя, а также разработанные здесь же основополагающие конструктивные решения и схемы компоновки промышленных узлов, как и принципы проектирования генеральных планов заводов-гигантов, оказались решающими для выполнения планов первых пятилеток и базовыми для нескольких последующих десятилетий.

В Америке в фирме «Альберт Кан Инкорпорейтед» трудилось около 400 сотрудников, но, выработанная в ней, уникальная технология проектирования, позволявшая сокращать сроки разработки проектной документации промышленных объектов в десятки раз, накрепко связана с именем одного лишь Альберта Кана. Благодаря этой технологии, уже после прекращения контракта с СССР, во время Второй мировой войны (1941 год), фирма «Альберт Кан Инкорпорейтед» спроектировала крупнейший авиационный завод бомбардировщиков за один месяц! От начала до конца! Со всеми деталями! В эти невероятные сроки, наверное, и сегодня невозможно выполнить подобный объём работ.

В Госпроектстрое-1 постоянно работало сотрудников в 4 раза больше, чем в фирме Альберта Кана — 1500. Кстати, в сравнении с другими советскими проектными организациями, например, с мастерскими Моссовета, в которых трудилось по 30 — 40 человек, это была огромная организация, мощнейшая проектная индустрия. Ещё около 3000 человек прошли в стенах Госпроектстроя кратковременную подготовку, разнося по всей общегосударственной системе проектного дела опыт ускоренного промышленного проектирования. Но отработанная в Госпроектстрое, благодаря, прежде всего, усилиям его главного архитектора и главного инженера (в одном лице) технология поточно-конвейерного проектирования промышленных объектов, никогда не упоминалась в связи с именем Фисенко. Как и отработанная здесь же, специфическая форма административной организации больших проектных коллективов государственных проектных институтов, в таких своих аспектах, как: формальная структура, роль коллективного решения проблемных вопросов на техсоветах, особенности процесса «подчинения-руководства», характер иерархического устройства и системы «горизонтальных» связей и тому подобное. Это именно та форма организации массового проектного дела, которая, в значительной степени благодаря усилиям Фисенко, пришла на смену системе «персональных творческих мастерских», существовавшей до этого времени. Такова уж была в те годы специфика авторских прав на, как сказали бы сейчас, «объекты интеллектуальной собственности».

Причины постановления ЦК «О развитии жилищного строительства в СССР»

А теперь, так глубоко погрузившись в процессы промышленной архитектуры 30-х годов — вынырнем в 50-х и глотнув сладенького воздуха хрущёвской «свободы», вдруг осознаем: за сорок лет Советской власти жилищного строительства не было! То есть, как помним, строили соцгорода с жилыми домами, общежития, и сами люди, на свои средства дома рубили, но государственных программ направленных исключительно на жилищное строительство не было.

Была программа послевоенного восстановления и наряду с мазанками и бараками возводились прекрасные фасады «сталинского ампира», но приоритет бесплатного жилья разумно находился после приоритетов промышленности, сельского хозяйства и бесплатного образования. И не время было ещё раздаривать квадратные метры. Пару пятилеток бы ещё производительную сферу стоило держать в крепкой узде, а то и совсем не отпускать вожжей. Но кому?

Коба умер.

«Куда нам теперь ползти?» — подумали вожди…

Первые поползновения

Одним из первых симптомов будущей смены государственной социальной политики имеет смысл считать секретную справку ЦСУ СССР Кагановичу, о состоянии городского жилого фонда в 1940 — 1952 годах, датированную 18 августа 1953 года [ 4 ], появившуюся через пять месяцев после смерти Сталина. Видимо, приказ подготовить эти данные был отдан где-то на месяц раньше.

Справка интересна тем, что:

• во-первых, опровергает официальные данные о строительстве жилья первых четырёх пятилеток. В частности, жилая площадь советских городов в 1940 году (167,2 млн м²) оказывается практически равной жилой площади 1929 года (166 млн м²). Это значит, что новое строительство 30-х годов едва покрывало утрату жилого фонда. В 1952 году жилой фонд составлял 208,2 млн м² (увеличение по сравнению с 1945 годом — 54,2 млн м², при плане четвертой пятилетки — 1946—1950 — в 75,4 млн м²);
• Во-вторых, в справке приведены данные о средней жилой площади на человека в СССР (и отдельно по разным городам). Данные возможно завышенные (до полутора раз), если сравнивать с другими источниками, но, тем не менее, ничего подобного не публиковалось в СССР с конца 20-х годов. Впрочем, и эти данные были засекречены;
• В-третьих, в справке приведены расчёты потребности в площади жилого фонда с учётом повышения средней нормы до 6, 7, 8 и 9 м² на человека. Речь идёт соответственно о 17, 57, 96 и 136 млн м² недостающего жилья. Надо уточнить, что даже 9 кв. метров жилой площади на человека не позволяли расселять население по одной семье в квартиру.

Такие расчёты в СССР проводились в конце 20-х и были забыты с началом индустриализации в 1928 году. Правительственное задание на проведение таких расчётов могло означать только одно: в августе 1953 года в Политбюро уже готовились к реформам по резкому улучшению жизни населения.

Из справки 1953 года видно, что за 30 лет ситуация с жильём в СССР резко ухудшилась. Согласно расчётам 1928 года, для того, чтобы достичь к концу первой пятилетки санитарной нормы, следовало построить 100 млн м² жилья. В 1953 году до достижения той же нормы не хватало 96 млн м². К тому же 18 млн м² жилья располагалось в бараках, которые даже по советским нормам не могли считаться постоянным жильём. Нужно ещё учесть, что в 1928 году в таких условиях жили около 26 млн городского населения, а в 1952 году — около 80 миллионов.

Через год после прочтения справки, 19 августа 1954 года, было выпущено постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР от 19 августа 1954 года «О развитии производства сборных железобетонных конструкций и деталей для строительства». Оно предписывало строительство 402 заводов сборных железобетонных конструкций и организацию изготовления деталей на 200 площадках полигонного типа.

Это был уже прямой шаг к проведению реформы жилищного строительства в стране. И одновременно — бюджетной и экономической реформ.

Развитие ситуации

Следующим шагом в этом направлении было проведение 30 ноября — 7 декабря 1954 года Всесоюзного совещания архитекторов и строителей. Это было беспрецедентное событие — и по форме, и по смыслу. С этого момента начинается официальный этап архитектурной реформы. Главным действующим лицом совещания был Хрущёв. Можно предположить, что и предшествующие шаги были предприняты Хрущёвым, занимавшим пост первого секретаря ЦК КПСС с 7 сентября 1953 года.

С этого момента официально отсчитывается начало архитектурно-строительной реформы в СССР. На совещании был осуждён сталинский ампир за дороговизну и «украшательство». Виновными были объявлены первые лица архитектурной иерархии — Мордвинов, Власов. Смысл заключительной речи Хрущева сводился к тому, что строить надо дёшево, много, из панелей и по типовым проектам.

У нескольких высокопоставленных архитекторов — Рыбицкого, Полякова и Борецкого — были отняты Сталинские премии, недавно полученные за жилой дом НКВД (Рыбицкий) и гостиницу «Ленинградская» (Поляков и Борецкий), одну из семи московских высоток. Официальная причина репрессий — дороговизна и «украшательство» этих проектов. Они действительно были чрезвычайно пышными, но не сильно отличались от прочих элитных построек того времени. Можно предположить, что под репрессии попали в первую очередь объекты ведомства свежерасстрелянного Берии.

Три за Пятилетку

В феврале 1956 года состоялся ХХ съезд КПСС. Он известен тем, что послужил началом десталинизации СССР. Одновременно на съезде была принята программа шестой пятилетки (1956 — 1960), которая продолжала развитие реформ в области строительства. Программа шестой пятилетки предполагала строительство в течение 5 лет 205 млн м² площади.

Для сравнения, программа третьей пятилетки (1939 — 1943) предполагала строительство 35 миллионов кв. м жилой площади. Программа четвёртой пятилетки (1946 — 1950) — 72,4 млн м². Программой пятой пятилетки (1951 — 1956) предполагалось строительство 105 млн м² жилой площади. По этим плановым показателям можно судить о тенденциях планирования жилстроительства.

При этом статистика сталинского времени не делала различия между квадратным метром жилья в бараке без всякого благоустройства и квадратным метром квартирного жилья в комфортабельном доме.

Для чего же готовился рывок в сторону бесплатных ништяков?

Ва-Банк. Как дядю Гошу, дядю Славу и дядю Лазу не пустили на День Рождения «хрущёвки»

В июне 1957 года Хрущев совершил государственный переворот. На июньском пленуме ЦК КПСС 1957 года с партийных и государственных постов была снята группа высших партийных функционеров и старых сталинских соратников — Маленков, Молотов, Каганович. Видимо, они представляли собой основное препятствие для проведения хрущёвских реформ.

31 июля 1957 года ЦК КПСС и Совет министров СССР приняли постановление «О развитии жилищного строительства в СССР». В нём содержались принципиальные положения, определившие ход будущего жилищного строительства.

Помимо того, что постановление увеличивает план жилищного строительства в шестой пятилетке до 215 млн м², в нём впервые появляется несколько принципиально важных фраз.

• «…исходить из необходимости ликвидации в ближайшие 10 — 12 лет недостатка в жилищах для трудящихся»;
• «начиная с 1958 года, в жилых домах, строящихся как в городах, так и в сельской местности, предусматривать экономичные благоустроенные квартиры для заселения одной семьёй»;
• «ввести с 1 января 1959 года планирование и учёт жилищного строительства в квадратных метрах жилой и полезной площади и в количестве квартир».

Впервые за всю историю советской власти в решениях правительства появляется тезис о том, что необходимо в обозримом будущем (10 — 12 лет) решить жилищную проблему и обеспечить городское население жильём по норме одна квартира на семью. Цель это либо средство?

Ва-Банк-2

В январе-феврале 1959 года состоялся XXI съезд КПСС. Шестая пятилетка была оборвана за два года до окончания, и съезд принял программу нового семилетнего плана (1959 — 1965), в котором показатели жилищного строительства были ещё раз резко увеличены.

Было декларировано:

«за семилетие в городах, рабочих поселках построить жилые дома общей площадью 650 — 660 млн кв. метров, или около 15 млн квартир. Кроме того, в сельской местности силами колхозников и интеллигенции с помощью государственного кредита будет возведено 7 млн жилых домов».

Цифра 650 — 660 млн м² означает, что городское население СССР предполагалось к 1965 году обеспечить жильём примерно по норме 6 м² жилой площади на человека (городское население СССР составляло в 1959 году 100 млн чел, а в 1965-м — 120,7 млн чел). Средняя жилая площадь квартиры должна была составить 43 м² и предназначалась для заселения в неё шести-семи человек. 15 миллионов квартир предназначались для заселения примерно 30 миллионов семей (при коэффициенте семейственности 3,5 человек на семью). Это ещё не давало возможности предоставить каждой семье отдельную квартиру, но было кардинальным шагом по изменению ситуации и решению жилищной проблемы. Или проблемы власти?

В рамках экономических реформ предполагалось также резко увеличить производство продовольствия, товаров для дома и семьи и вообще всех потребительских товаров, ситуация с которыми в сталинское время была не лучше, чем с жильем [ 6 ]. 

Архитектурный манифест Хрущёва. Начало эпохи архитектурного «Мордора»

Параллельно в 1957 — 59 годах Хрущёвым была проведена окончательная стилистическая реформа советской архитектуры. Так же, как 25 лет назад, она приняла форму конкурса на Дворец Советов. Ведь речь идёт об объекте, который должен был занять место взорванного в 1931 году храма «Христа Спасителя».

Конкурс был объявлен в августе 1956 года, срок подачи проектов был сначала назначен на февраль 1957 года, а потом перенесён на август 1957 года. В июне сменилось правительство СССР, из власти были изгнаны старые соратники Хрущёва по сталинскому Политбюро, он стал единоличным диктатором, и ничто не мешало ему самостоятельно принимать ключевые решения. Победителем и первого, и второго тура конкурса был объявлен главный архитектор Москвы Александр Власов с современным проектом — простым, выразительным и лишённым архитектурного декора.

В соответствии с введённой ещё Сталиным системой художественного контроля, одобренные высшим руководством страны проекты становились образцами для подражания для всех проектных организаций страны.

Правительственная установка на массовое проектирование квартирного индустриального жилья потянула за собой необходимость резкого изменения принципов градостроительного и объёмного проектирования, системы проектных институтов и архитектурного образования.

И тут, на наш взгляд, сослужила службу наработка по применению американского опыта в промышленной архитектуре. Раз не будет излишеств, самое место для спецификации и унификации производства, а Госпроектстрой своим опытом с гражданским строительством поделится! [ 7 ]

Дедушка «Мумий Тролля»

В 1956 году руководителем Архитектурно-планировочного управления города Москвы был назначен Виталий Павлович Лагутенко, дедушка будущего солиста группы «Мумий Тролль». С 1921 года он работал в команде Щусева, сначала на строительстве Казанского вокзала,а позже главным инженером мастерской  Щусева при Моссовете. После войны Лагутенко возглавил первую мастерскую Моспроекта. В это время руководством страны перед строителями была поставлена задача создать максимально дешёвый проект жилого дома с возможностью посемейного заселения (то есть с отдельными, а не коммунальными, квартирами). Первым этапом выполнения этой задачи было внедрение идеи индустриального панельного домостроения с несущим каркасом. Первые экспериментальные дома по такой технологии были построены в 1947 году.  

Именно в должности руководителя Архитектурно-планировочного управления Москвы Лагутенко довёл до логического завершения своё главное детище — проект дешёвого массового дома с отдельными квартирами для каждой семьи. Таковым стал дом серии К-7. Первый опытный дом данной серии был построен в Москве на улице Гримау. Серия была признана удачной, и «хрущёвки» они же «лагутенковки» в различных модификациях стали строиться повсеместно. Специально для их строительства 31 мая 1961 года был организован Первый домостроительный комбинат.

В том же 1961 году В.П. Лагутенко становится руководителем специально созданного конструкторского бюро крупнопанельного и каркасно-панельного домостроения из тонкостенных железобетонных элементов при МНИИТЭПе, где продолжал работу по совершенствованию серии К-7. Заметим, ни по призванию, ни по специальности Лагутенко архитектором не был.

Феномен Ле Корбюзье

Начав писать статью под заголовком «Ле Корбюзье — примитивная архитектура», мы ушли в освещение другого события и тема вышла более важной, чем оценка творчества одного человека. Но мнение о том, чем являлся для советской архитектуры этот автор мы составили. Дело в том, что из различных статей звучит часто, что панельное домостроение в СССР напрямую связано с творчеством либо проектами этого «мэтра». К тому же, данная глава органично дополнит и обобщит повествование.

Концептуальный посыл

Первая попытка Ле Корбюзье открыто «концептуализировать», как модно нынче говорить, взгляд на архитектуру произошла в двадцатые годы в труде «Пять отправных точек современной архитектуры».

Вот эти точки:

• Столбы-опоры. Дом приподнят над землёй на железобетонных столбах-опорах, при этом освобождается место под жилыми помещениями — для сада или стоянки автомобиля;
• Плоская крыша-терраса. Вместо традиционной наклонной крыши с чердаком под ней, Корбюзье предлагал устраивать плоскую крышу-террасу, на которой можно было бы развести небольшой сад или создать место для отдыха;
• Свободная планировка. Поскольку стены больше не являются несущими (в связи с применением ж/б каркаса), внутреннее пространство полностью от них освобождается. В результате внутреннюю планировку можно организовать с гораздо большей эффективностью;
• Ленточное остекление. Благодаря каркасной конструкции здания и отсутствию, в связи с этим, несущих стен, окна можно сделать практически любой величины и конфигурации, в том числе свободно протянуть их лентой вдоль всего фасада, от угла до угла; так же Корбюзье предполагал сквозное освещение помещения;
• Свободный фасад. Опоры устанавливаются вне плоскости фасада, внутри дома (буквально у Корбюзье: свободно расположены внутри помещений). Наружные стены могут при этом быть из любого материала — легкого, хрупкого или прозрачного, и принимать любые формы.

По отдельности подобные приёмы использовались архитекторами и до Корбюзье, он же, произведя тщательный отбор, объединил их в систему и начал последовательно применять.

Поскольку цель этой главы служит тому, чтобы доказать многим журналистам и деятелям от архитектуры свой взгляд, что концепция и творчество этого человека не имели привязок к будущему панельному и иному строительству в СССР здесь же пройдёмся по пунктам, которые в раскрытии мотиваций имели иную задачу:

• дома, первыми этажами на цоколе стоят на земле, ведь главные опытно-производственные площадки, Москва и Ленинград, стоят на болотистой почве и поэтому зданиям необходима большая площадь опоры, да и в условиях «катастрофической» нехватки жилья выделять первые этажи под стоянки никто бы не позволил;
• плоская крыша, хоть и является постоянным спутником «хрущёвок» и «брежневок» не служит задаче расширения обживаемого пространства: разбивке садов или, хотя бы, сушке белья;
• внутренние стены не являются несущими, но они заложены в каждом проекте и снос их чреват долгой бумажной волокитой;
• ленточное остекление используется только в некоторых сериях (например: «дома-корабли») и благодаря большой площади остекления создаёт перегрев летом; сквозное освещение почти всегда невозможно, так как часто квартиры выходят на одну только сторону;
• наружные стены состоят из унифицированных панелей.

Опыт строительства в СССР

Среди иностранных архитекторов, кто приехал покорять Москву в конце 20-х был и французский претендент, известный теперь всем как Ле Корбюзье. Настоящее имя — Шарль-Эдуа́р Жаннере́-Гри.

Шарль-Эдуар вошёл в проект ОСА — объединение современных архитекторов, которое продвигал Александр Веснин и в котором участвовали многие, в том числе и Анатолий Фисенко. В последствии, Шарль состоял в активной переписке с некоторыми членами ОСА.

Единственным проектом, который будущий Ле Корбюзье воплощал, а вернее пытался воплотить в Советском Союзе было здание Центросоюза. Проект не был осуществлён, хотя здание достроено и эксплуатируется. Техническое задание к проекту требовало системы непрерывной подачи воздуха.Так как советские строители такой технологией не владели, то обратились за помощью к американской фирме. Те готовы были услужить, но предоставили смету, которая превышала смету всего здания. По этой и ряду других причин (как то: занятость француза) русский архитектор Александр Колли доводил надзор над строительством без участия своего коллеги. Несмотря на вдохновляющий фасад, здание без выполнений предписаний авторского проекта, оказалось «некомфортным» для будущих постоянных сотрудников.

Модулор

Корбюзье в 1948 году опубликовал первый том труда «Модулор». Второй том «Модулора» вышел в 1954 году. В книге он изложил результаты своих исследований, ведущихся с 1942 года, и предложил архитекторам систему гармонических величин — модулор, основанный на размерах человеческого тела (при росте в 183 см) и пропорциях «чисел Фибоначчи» (это ряд чисел, где каждое последующее равно сумме двух предыдущих, например: 1; 1; 2; 3; 5; 8; …). Модулор, по мнению его разработчика, помогает архитектору выбрать оптимальные размеры проектируемого дома и его элементов, соответствующих росту и пропорциям человека. Первый дом, рассчитанный с помощью модулора, был построен в Марселе к 1952 году.  Дом стоял на столбах-опорах, в нём было 337 двухэтажных квартир, крыша-палуба с садом, детский сад, бассейн, спортзал и т. д.

• «Это система, имеющая целью ввести в архитектуру и механику размеры и габариты, согласованные с человеческими масштабами, увязать с бесконечным разнообразием чисел те основные жизненные ценности, которые завоёвывает человек, осваивая пространство. Прошло шесть лет исследований и опытов, и «модулор» дал о себе знать. Марсельский комплекс строился с учётом этой системы. Именно поэтому столь крупное сооружение кажется вполне уместным, светлым, элегантным и человечным» [ 3 ].

Некоторые считают, что низкие потолки придумал не Госплан, а Корбюзье со своим «Модулором», набором пропорций, основанных на пропорциях человека. Ключевыми точками были пупок, грудь, голова, вытянутая вверх рука и так далее.

Далее процитируем Артемия Лебедева:

«Подо всё это подводилась теоретическая база, доказывающая приятность этих пропорций для человеческого существования и восприятия. Следующей точкой по модулору была высота потолка два пятьдесят, которую якобы человеку было любо над собой видеть… А человек всегда хотел иметь потолки никак не меньше трёх метров высотой. Хрущёв велел удешевить вообще всё. Каждая лишняя потраченная копейка тянула на должностное преступление. Именно поэтому в шестидесятые годы мы довольно быстро распрощались с хорошей архитектурой, дизайном и вообще подходом к творчеству как к затратному процессу» [ 3 ].

Заметим, что если человек «хотел», но не мог, то речь здесь идёт скорее о некоем позднесоветском человеке, который утерял храм, с уносящимися в небеса сводами и жалел денег на приём гостей в ресторане с высокими потолками, он не уставал на работе, потому как «хорошо устроился», но имел квартиру как у соседа, который «не устроился», поэтому сожалел об отсутствии потолочной дифференциации.

Помещение же высотой в сажень, по нашему мнению, удобно для повседневной жизни.

«Модулор» был не открытием, но компиляцией Корбюзье, призванной помочь в работе и уйти от ошибок. Но кто первым скомпилировал, тот облегчил труд вторым. Благодаря «Модулору» (хотя, не только) Корбюзье попал во все учебники архитектуры. Отсюда прямая теза — потолки высотой 2,16 м или 2,495 м над нами якобы развесил француз.

русские меры длины и плотничий наугольник

Сарай Ле Корбюзье

Меру чистоплотности мастера по отношению к людям, для которых он проектирует (готовит пищу, производит товарную продукцию), определяет то, насколько он этим всем сам пользуется.

Любимым местом работы и уединения архитектора был домик на берегу моря в одну комнату размером 3,66 х 3,66 м, высотой 2,26 м. Поскольку строительство подобных жилищ во Франции было запрещено, так как их габариты не соответствовали действующим нормативам, «Сарай Ле Корбюзье» разместился во дворе кафе его знакомого и не имел право называться домом.

А вот где жил дедушка «Мумий Тролля» — история умалчивает.

Из истории «золотого сечения»

С давних пор человек стремится окружать себя красивыми вещами. Уже предметы обихода жителей древности, которые, казалось бы, преследовали чисто утилитарную цель — служить хранилищем воды, оружием на охоте и т.д., демонстрируют стремление человека к красоте.

Красота и гармония стали важнейшими категориями познания, в определённой степени даже его целью, ибо, в конечном итоге, художник ищет истину в красоте, а учёный — красоту в истине. «Формул красоты» уже известно немало. Уже давно в своих творениях люди предпочитают правильные геометрические формы — квадрат, круг, равнобедренный треугольник, пирамиду .

Из многих пропорций, которыми издавна пользовался человек при создании гармонических произведений, существует одна, единственная и неповторимая, обладающая уникальными свойствами. Эту пропорцию называли по разному — «золотой», «божественной», «золотым сечением», «золотым числом», «золотой серединой».

«Золотая пропорция» — это понятие математическое и её изучение — это прежде всего задача науки. Но она же является критерием гармонии и красоты, а это уже категория искусства и эстетики.

Золотое сечение — это такое пропорциональное деление отрезка на неравные части, при котором весь отрезок так относится к большей части, как сама большая часть относится к меньшей; или другими словами, меньший отрезок так относится к большему, как больший ко всему.

http://1.bp.blogspot.com/-Pnos-jam2m8/VOo3h16wWoI/AAAAAAAAAhA/O_naNZAzvEI/s1600/PicMonkey+Collage.jpg

А теперь каверзный вопрос: знакомы ли были любые творцы с концептуальными выводами Корбюзье? Пушкин, например:

«Москва… как много в этом звуке
Для сердца русского слилось!
Как много в нём отозвалось!»

В первом предложении «золотое сечение» проходит через «сердце», а первое и второе предложение находятся в «золотой» пропорции. Тем самым, после прочтения этого, каждый склонен утверждать, что «Москва — это сердце России», но откуда он это взял — не припомнит!

А строители храма Василия Блаженного читали труды Ле Корбюзье? То-то и оно! Потому как сказано в стихотворении другого большого поэта:

«В столице северной томится пыльный тополь,
Запутался в листве прозрачный циферблат,
И в тёмной зелени фрегат или акрополь
Сияет издали — воде и небу брат.
Ладья воздушная и мачта-недотрога,
Служа линейкою преемникам Петра,
Он учит: красота — не прихоть полубога,
А хищный глазомер простого столяра.
Нам четырёх стихий приязненно господство,
Но создал пятую свободный человек:
Не отрицает ли пространства превосходство
Сей целомудренно построенный ковчег?
Сердито лепятся капризные Медузы,
Как плуги брошены, ржавеют якоря —
И вот разорваны трёх измерений узы
И открываются всемирные моря».

Адмиралтейство. Осип Мандельштам. май 1913 года.

Список вопросов, которые не получили освещения в статье по причине ограниченности объёма

• что такое принципы «постфордизма»;
• почему принципы «постфордизма» отвечают чаяниям обитателей постиндустриального общества, от которых, собственно, исходит недовольство типовой застройкой;
• правда, что из принципов фордизма явствует, что сегодняшняя постиндустриальная бюрократия России является носителем формата индустриального общества;
• как следствие из предыдущего: почему общество не переходит в постиндустриальную фазу имея индустриальную надстройку в виде непреобразованной бюрократии;
• почему высшая фигура масонской иерархии носит имя «великого архитектора»;

Заключение

На один прекрасный, цветущий холм с двух сторон поднимаются поэт и математик. И когда они встречаются на вершине холма, то математик видит у поэта в руке необыкновенно красивую хрустальную вазу. И вдруг поэт убирает руку, и ваза повисает в воздухе. Математик смотрит на эту вазу, вспоминает закон всемирного тяготения, ваза падает и разбивается.

Поэт с грустью смотрит на осколки этой вазы, вспоминает, как она была прекрасна, и вдруг ваза снова повисает в воздухе.

На что математик говорит: «Я знаю, что ты чувствуешь».

На что поэт отвечает: «Я чувствую, что ты знаешь».

Это два пути познания мира.

Архитектор — это специалист, который синтезировал в себе оба подхода.

Был ли Ленин архитектором? Это не тема данной статьи.

Сталин был архитектором.

Был ли им Хрущёв судить читателю, окончив чтение.

Материалы:

[ 1 ] http://masters.donntu.org/2012/igg/kameristaya/library/article2.htm

[ 2 ] https://archi.ru/lib/publication.html?id=1850569787

[ 3 ] https://vikent.ru/enc/1246/ 

[ 4 ] http://istmat.info/node/18429

[ 5 ] https://lektsii.com/1-110030.html

[ 6 ] http://gefter.ru/archive/21563

[ 7 ] https://dmitrij-sergeev.livejournal.com/712832.html

[ 8 ] https://multiurok.ru/files/zolotoie-siechieniie-v-tvorchiestvie-alieksandra-s.html

Иллюстрации:

школа № 52 ставшая рестораном «Хабиб». арх. Первушина. 2930-1932. Санкт-Петербург https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/f/f0/SPb_ProspektStachek30_4119.jpg

ДК имени Зуева. 1927-1929. Москва https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/2/26/Zuev_Workers%27_Club_in_MSK.jpg

ДК работников связи. 1932-1939. Санкт-Петербург https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/4/4c/Postal_Workers_House.jpg

Анатолий Фисенко https://upload.wikimedia.org/wikipedia/ru/d/dd/%D0%90%D0%BD%D0%B0%D1%82%D0%BE%D0%BB%D0%B8%D0%B9_%D0%A4%D0%B8%D1%81%D0%B5%D0%BD%D0%BA%D0%BE.jpg